Не только память о нем хранится в Свято-Юрьевом монастыре, но и весь православный Великий Новгород молитвенно вспоминает приснопоминаемого иеродиакона Феоктиста.
Два года назад, 10 февраля 2021 года, отошёл ко Господу клирик Свято-Юрьева монастыря иеродиакон Феоктист (Рощаников Николай Петрович) (1961 – 2021).
Иеродиакон Феоктист (Рощаников Николай Петрович) родился 19 декабря 1961 года в деревне Слаутино Пеновского района Калининской области. С 1977 по 1981 гг. проходил обучение в ПТУ г. Новгорода по специальности «Фрезеровщик». После окончания училища работал на предприятиях г. Новгорода.
С 1989 по 1990 гг. обучался в ПТУ г. Новгорода по специальности «Наладчик технологического оборудования». С 1997 по 2003 гг. проходил обучение в Новгородском государственном университете имени Ярослава Мудрого по специальности «Учитель технологии и предпринимательства».
19 августа 2007 года архиепископом Новгородским и Старорусским Львом рукоположен в сан диакона и зачислен в число братии Свято-Юрьева мужского монастыря. 3 апреля 2009 года архиепископом Львом пострижен в монашество с именем Феоктист. С 1 сентября 2011 года назначен преподавателем Новгородского духовного училища.
10 февраля 2021 года — на 60-ом году жизни отошел ко Господу. По всей видимости, причиной стали осложнения после тяжело перенесённой коронавирусной инфекции. Отпевание новопреставленного отца Феоктиста состоялось 12 февраля после Божественной литургии в Спасском соборе обители.
Матушка Галина Слукина делится своими воспоминаниями об отце Феоктисте
Иеродиакон отец Феоктист, водивший нас по монастырю, и встретивший нас после трапезы, как-то так нас сразу расположил к себе, что мы с самого начала слушали его с интересом. Ибо сразу в нем чувствовалась «ревность по дому» (родному для него монастырю) при всем его спокойствии и всей скромности. Но после первого знакомства и первых слов об обители отец Феоктист неожиданно провел нас в библиотеку. Мы увидели обычные металлические стеллажи с обычными рядами многих книг, очевидно, недавно изданных. Странно: зачем мы здесь оказались?
Вечная записка
В своих рассказах о Юрьевом монастыре отец Феоктист не раз упоминал графиню Анну Орлову-Чесменскую, благодаря которой монастырь возродился в первой половине XIX века, при архимандрите Фотии, духовнике графини Анны. Отец Феоктист говорил о ней с такой сдержанной теплотой, с какой упоминают, бывает, близкого человека: сдержанно потому, что дорог очень. Например, проходим мы через ничем не примечательное помещение: просто комната с голыми стенами. А о. Феоктист говорит: «Здесь мы можем почтить память графини Орловой-Чесменской, потому что здесь, где была тогда приемная архимандрита, графиня умерла. Известно, что она в этот день причастилась, посетила духовников своих, хотела получить благословение, уже к вечеру, у правившего тогда архимандрита Мануила, пришла в его приемную, села в кожаное кресло и скоропостижно скончалась. Что дало повод различным небылицам о ее кончине (говорили, будто ей вместо Святых Даров дали отравленное вино). Но я не устаю повторять, что это та непостыдная кончина, о которой мы молимся на Литургии».
А в библиотеке отец Феоктист показал нам металлическую поминальную доску, которую он (слушать было очень увлекательно) связывает с графиней Анной. Он пояснил, что это как бы «долговременная записка», такие пластины ставились у жертвенника, чтобы написанные на них имена были наверняка помянуты за проскомидией; в Софийском соборе недавно была найдена такая мраморная доска с поминанием «графа Алексия» – естественно предположить, что имеется в виду граф Алексей Орлов-Чесменский, отец графини Анны.
Но вернемся к рассказу отца Феоктиста о металлической поминальной доске, найденной в недавнее время в Юрьевом монастыре. На ней стоит дата: 1845 г. Графиня была тогда жива (она умерла 5/17 октября 1848 г.). В записке перечислены («о здравии») духовные лица, упомянута «девица Анна», что же касается части «о упокоении», то перечислены родственники графини, поминается императрица Екатерина (Вторая), но не упоминаются ни император Александр (Первый), ни императрица Елизавета Алексеевна, его супруга. Что довольно странно (естественно считать, что текст записки принадлежит графине Анне) для дамы, которая многие годы служила фрейлиной – сначала при Елизавете Алексеевне, а затем при Александре Федоровне, супруге Государя Николая Павловича (и отличалась при этом, с юных лет, большим благочестием). Таким образом возникает, хоть и весьма косвенное, но подтверждение той версии, что император Александр I стал старцем «Фёдором Кузьмичём», а его супруга – «Верой молчальницей».
О былом великолепии
Восстановленный храм Спаса Нерукотворного, примыкающий к архимандритскому корпусу – предположительно, построенный по обету архимандритом Фотием – в наше время освящен был как храм Рождества Христова. Интерьер – современный, скромный и строгий, иконопись радует глаз. А когда-то, в 1820-е, 1830-е годы здесь было такое великолепие, рассказывал отец Феоктист, которое трудно теперь представить. Можно судить о нем по одной детали: паникадило было трехъярусным и содержало сто пять (!) хрустальных стаканчиков, в каждом из которых зажигалась свеча. Тут задумаешься и о трудоемкости обслуживания такого светильника, и о том, как относиться к подобной роскоши? – то ли как к западному влиянию (упор на чувства), то ли как к тому, что восхищает на небо, как восхищены были наши далекие предки, благодаря которым князь Владимир выбрал православную веру.
Эпизод
В помещениях архимандритского корпуса или примыкающих к ним было несколько храмов, восстанавливать имело смысл только Спасский собор. В храме Всех Святых, где графиня Анна Алексеевна в последний раз причащалась, находится актовый зал, там отец Феоктист рассказал нам об истории Юрьева монастыря. В том помещении, где графиня почила, была устроена впоследствии церковь во имя Алексея, человека Божия, в память об отце графини, графе Алексее Орлове-Чесменском. Сейчас здесь выставка антиминсов. Отец Феоктист подвел к одному из них и рассказал, что в трудные годы, когда советская власть чинила всяческие препоны церковной жизни и, в частности, не давала изготавливать антиминсы, митрополит Ленинградский Никодим заказывал их в Ватикане, и вот, мол, на один из таких искусно вышитых антиминсов для Новгорода мы и смотрим.
Вдруг отец Максим обратился к отцу Феоктисту с вопросом. Всем известна приметливость нашего батюшки: кто опоздал на Литургию, к примеру, а кто нет. Здесь же она носила исследовательский характер: отец Максим обнаружил на антиминсе надпись, на которую раньше не обращали внимания: «… в храме святого апостола Филиппа на престоле Премудрости Божией Софии» (Храм апостола Филиппа в 1960-е годы был единственным действующим храмом города Новгорода). Отец Максим спросил: «Там предел был Премудрости Божией Софии, в Филипповском храме, или что эта надпись означает?» Нет, придела такого не было. Отцу Феоктисту вспомнилось крылатое изречение Мстислава Храброго: «Где София, там и Новгород». Так что надпись могла относиться к любому новгородскому храму и предвозвещать возобновление церковной жизни. Тут чувствовалась натяжка. Отца Максима благодарили и обещали заняться этим интересным вопросом.
Глубина веков и современность
Быть может, Юрьев монастырь был основан еще Ярославом Мудрым, которого в крещении звали Георгием (Юрием), но точные известия о монастыре относятся к началу XII века, ко времени строительства Георгиевского собора. Говоря об истории обители до революции, отец Феоктист предлагает рассматривать три неравнозначных периода: от древности до Екатерины Второй, от Екатерины до архимандрита Фотия и от архимандрита Фотия до революции. Соответственно, после революции также имеет смысл говорить о трех периодах: довоенном, послевоенном до крушения советской власти, и последнем, с 1991 г. до наших дней.
В первом периоде (древнем, «вотчинном») отец Феоктист выделяет два события.
Первое. В 1386 г. войска Дмитрия Донского подошли к Новгороду, для выяснения отношений между московскими и новгородскими купцами. Новгородцы сожгли тогда все монастыри (числом более 50-ти), только чтобы их припасы не достались московскому князю. Был сожжен и Юрьев монастырь. Интересное замечание сделал отец Феоктист. Подчинение Новгорода Москве имело долгую и драматическую историю, (в которой и та, и другая сторона вели себя порой весьма неприглядно), закончившуюся при Иване III через сто лет после упомянутого похода Дмитрия Донского на Новгород. Отец же Феоктист прямо связывает подчинение Новгорода Москве с поведением новгородцев в 1386 г.: мол из-за такого отношения к своим святыням и лишился Новгород независимости.
В 1611г. при Василии Шуйском шведы, приглашенные для помощи как союзники Москвы, перешли на сторону Польши, захватили Новгород как интервенты, подвергли его разграблению, и не только разрушали монастыри и храмы, но и многие документы вывозили в Стокгольм с исключительно практической целью: имея представление о монастырских хозяйствах, знать, с какого монастыря какую требовать дань. Так архив и Юрьева монастыря, относящийся к XII-XVI вв., оказался в Стокгольме и до сих пор не найден. В это время были найдены мощи старшего брата Александра Невского Фёдора, которые оказались нетленными. Шведы вскрывали его гроб – в Юрьевом монастыре – искали драгоценности, и вдруг увидели нетленного молодого человека.
В «Росписи новгородской святыни», составленной в 1634 году, можно прочитать: «Немцы в церкви великомученика Георгия в монастыре, ищучи поклажею, иобрели человека цела и неразрушена, в княжеском одеянии и, выняв из гробницы, яко жива, поставили у церковной стены». Правивший тогда митрополит Исидор спросил у шведских властей разрешения, и с 1611 г. мощи старшего брата Александра Невского Фёдора находились в Софийском соборе. Тут стоит иметь в виду, что юный князь, несмотря на то, что прожил очень короткую жизнь (он скоропостижно скончался в возрасте 13 лет незадолго до свадьбы), оставил по себе добрую память у новгородцев. При советской власти его мощи были выставлены в музее Софийского собора как экспонат, затем, по одной версии, пропали во время немецкой оккупации, по другой – сохранились в одном из приделов Софийского собора.
Во времена церковной реформы Екатерины II земли Юрьева монастыря, как и многих других монастырей, изымаются, назначается жалованье, Юрьев монастырь получает достаточно почетное место – монастырь «первого класса», но, тем не менее, приходит в упадок.
Следующий период начинается при архимандрите Фотии.
«Как вы знаете, – говорил отец Феоктист, – архимандрит Фотий был известен своим противостоянием различным тайным организациям, игравшим огромную роль в жизни России в 1810-е годы». Еще будучи иеромонахом Александро-Невской Лавры, он произнес в 1820 году обличительное слово в кафедральном Казанском соборе и за это был фактически сослан: ему предложили сан игумена, чтобы быть настоятелем одного захудалого новгородского монастыря. Но в 1822 г. ситуация меняется, новый митрополит Новгородский и Петербургский Серафим приглашает Фотия в столицу, ему удается получить аудиенцию у императора Александра I, и указом от 1 августа Государь Александр Павлович запрещает деятельность масонских лож и тайных обществ на территории Российской империи.
«Есть предположение, – сказал отец Феоктист, – что Спасский собор Юрьева монастыря был обетным: архимандрит Фотий, по этому предположению, дал обет построить храм в честь Спаса Нерукотворного, если ему удастся отговорить Государя от покровительства тайным обществам». С августа 1822 года архимандрит Фотий становится настоятелем Юрьева монастыря, и за 25 лет, благодаря огромной материальной поддержке графини Анны Орловой-Чесменской, монастырь отстраивается и приобретает цветущий вид, который сохраняет вплоть до революционных потрясений ХХ века.
В 1919 г. монастырь закрывают, хотя в некоторых храмах сохраняется богослужение. В 1931 г. церковная жизнь в стенах монастыря полностью прекращается, его здания продолжают разграбляться. Во время войны здесь стоят немецкие и испанские части, и при освобождении Новгорода от захватчиков, здания монастыря подвергаются сильному разрушению. После войны они отстраиваются: здесь находятся и просто жилые дома, и профтехучилище, о котором уже шла речь.
С 1992 г. возрождается церковная и монашеская жизнь Юрьева монастыря. Монашествующих насельников – только пять: четыре иеромонаха и один иеродиакон (отец Феоктист). Но есть послушники, есть учащиеся духовного училища, которые оказывают большую помощь в жизни монастыря: они и исполняют обязанности чтецов, и поют на клиросе.
Программа духовного училища в основном соответствует программе Санкт-Петербургской духовной семинарии. Отец Феоктист показал нам некоторые классы, оборудованные современной техникой. Так, в классе церковного пения есть и «традиционное пианино», но есть и синтезатор, а в классе церковного искусства – большой экран и цифровой проектор. Интересное замечание сделал отец Феоктист: если несколько лет назад в компьютерном классе были очереди на пользование компьютером, то теперь зачастую он пустует: учащиеся имеют свою цифровую технику.
Монастырь открыт для связей с внешним миром. Есть воскресная школа для детей, есть и для взрослых. Проводятся встречи с учителями, врачами, военными. Проходят конференции и регулярные чтения.
Пожалуй, наиболее интересным было упоминание так называемого Юрьева городка, устроенного в монастыре для молодежи. Здесь молодые люди могут жить в течение какого-то времени и приобщаться к монастырской жизни, в частности, могут проводить «литургические сутки», полный круг церковной жизни от вечера до вечера. Но что это означает подробнее, мы, к сожалению, не расспросили.
В Юрьев монастырь переехали епархиальные службы, и с этих пор, уже с полным основанием, его называют «религиозно-культурным центром Новгородской епархии».
В обители
Мы вышли на улицу, на солнце. Стены монастыря приблизительно соответствуют сторонам света: северная, восточная, западная. А вот южная стена, как бы в преодоление формального характера именований стен географически, называется полуденной. У северной стены находились административные службы монастыря, что и теперь сохраняется: здесь располагаются кельи наместника и епархиальные службы. «Вы, конечно, обратили внимание на колокольню, – сказал отец Феоктист. – Она построена по проекту Карла Росси, и с ней связано несколько легенд. Одна из них относится к нередким в XIX веке попыткам лишний раз опорочить имя императора Николая Первого. Говорили, что будто бы, когда проект колокольни был дан на подпись Государю, тот взял и вычеркнул один пролет колокольни, вот и видна теперь диспропорция между вторым и третьим этажами. Но у нас есть проект Карла Росси этой колокольни, в котором ровно столько пролетов, сколько вы видите, и в котором, конечно, нет никакой диспропорции. Можно предположить, что строители по собственной инициативе добавили по аршину с каждой стороны, ради тех колоколов, которые здесь должны были быть повешены. А надо сказать, что в Новгороде колокола отливались такие большие, как нигде больше». отливались такие большие, как нигде больше».
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: